Опубликовано: 17 апреля 2020
Весной 1943 года на Таманском полуострове немцы начали наступление. При подготовке к нему, на этой территории было сосредоточено огромное количество живой силы и техники, в том числе и самолетов. На аэродромах Крыма находилось большое количество истребительной и штурмовой авиации. На борьбу с немецкими ассами было брошено много сил нашей авиации. В небе над Кубанью и Таманским полуостровом развернулось одно из крупнейших воздушных сражений Великой Отечественной.
Много славных страниц в историю этого воздушного сражения вписали летчики 45-го Истребительного авиационного полка 216-ой смешанной истребительной дивизии, 4-й воздушной Армии. Одними из первых на Кубани прославились братья Глинки: Дмитрий Борисович (позывные в воздухе ДБ) и Борис Борисович (ББ). В Вестнике фронтовой информации от 29 апреля 1943 года написано: «Быстро растет боевой счет наших пилотов. Герой Советского Союза старший лейтенант Дмитрий Глинка сбил 19 вражеских самолетов, из них 11 за последние три недели».
К 30 марта 1943 года Дмитрий Глинка, являясь начальником воздушно-стрелковой службы 45 ИАП, уже совершил 146 боевых вылетов с налетом 141 час и лично сбил 15 самолетов. Летал Дмитрий на «Аэрокобре» с бортовым номером 21, воздушный бой всегда вел в атакующей манере, без маскировки, с резкими неожиданными для противника поворотами и предельными перегрузками и для себя, и для самолета. При вылетах летчики использовали высокоэффективную технику ведения воздушного боя, которая получила название «кубанская этажерка». Когда перед группой самолетов стояла задача не дать возможности противнику провести прицельное бомбометание, то звено разделялось на ударную и прикрывающую группы, идущие на разной высоте. Ударная группа должна была расстроить ряды вражеских бомбардировщиков, а прикрывающая – связать боем истребителей противника, призванных прикрывать бомбардировщики.
24 апреля Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования, мужество, отвагу и геройство, проявленные в борьбе с немецко – фашистскими захватчиками, старший лейтенант Глинка Дмитрий Борисович был удостоен звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда”.
В апрельских боях Дмитрий Глинка совершал по нескольку боевых вылетов за день, проявляя чудеса выносливости. Человек большой физической силы, однажды он сделал 9 вылетов за день, после чего проспал около полутора суток. 15 апреля 1943 года старший лейтенант Д.Б. Глинка сбил 3 самолета противника в одном вылете. Не случайно летчик был снова представлен к награде. В представлении говорилось: «Со 2 апреля 1943 года по 17 апреля 1943 года провел 7 воздушных боев, в которых лично сбил 4 самолета противника:
- 10.04.43 – Ме-109 в районе ст. Крымская;
- 15.04.43 – Ю-88 в районе западнее ст. Крымская;
- 15.04.43 – Ме-109Ф в районе между Крымской – Абинской;
- 15.04.43 – Ме-109Ф в районе между Крымской – Абинской.
В воздушный бой вступает смело и решительно, не щадя своей жизни отдать за свою Родину. Опытный, тактически подготовленный «АСС».
Приказом №028/н по 4 Воздушной армии от 22 апреля 1943 года старший лейтенант Дмитрий Борисович Глинка был награжден орденом Красного Знамени. Этим же приказом были награждены и его однополчане сержант Бабак Иван Ильич, старший лейтенант Берестнев Павел Максимович, лейтенант Глинка Борис Борисович и другие летчики.
О летчике и его подвигах 30 апреля 1943 года в газете «Красная Звезда» появился очерк поэта И. Сельвинского «Чувство неба». Описывая внешний облик героя, автор находит в нем сходство с орлом – смелым, быстрым, бесстрашным и влюбленным в небо. За годы войны Дмитрий Глинка стал дважды Героем Советского Союза и пять раз был награжден орденом Красного Знамени. За его заслуги перед Оечеством герою был установлен бронзовый бюст в Кривом Роге, где он жил до войны, и названа улица в городе Брянка Ворошиловградской области.
Чувство неба
Глинка принадлежит к той породе советских ассов, которые чувствуют себя в воздухе полновластными хозяевами стихии. На языке авиаторов это искусство зовется «отличной техникой пилотирования»; на языке ученых — «безотказностью условных рефлексов»; на языке поэтов — «чувством неба».
Сам Глинка говорит об этом так: «Слабый летчик все время вертится в машине флюгером, напряженно следит за приборами, за горизонтом. Выходит, что он сам по себе, а его самолет — сам по себе. Они друг другу чужие. А машину надо чувствовать спиной, плечами, подошвами. Инстинктом ее надо чувствовать».
Есть в кавалерии слово «всадник». Поразительное по точности слово. Всадник не просто человек на коне: это человек, сросшийся с конем. Такого еще нет в авиации. Но понятие такое уже есть. Когда летчики класса Глинки садятся в машину, они действительно чувствуют себя спаянными с ней. Все органы самолета ощущаются ими, как органы собственного тела. Перебой мотора отзывается физической болью, перегрев — как температура собственной крови. И все это органически. Как бы впереди сознания.
В 1942 году на Крымском участке фронта с Дмитрием Борисовичем произошел поразительный случай. Получив задание сопровождать Ил’ы, Глинка в составе пятерки двигался к передовой. Он шел замыкающим и зорко озирал небо. Вдруг на линии фронта возникла стая «Юнкерсов», летевших к нашему переднему краю. Вот уже отделился ведущий, взял скорость и перешел в пике. Глинка рванулся к ним. В поле его зрения шли три немецких аэроплана: они готовились пикировать вслед за ведущим. Имея преимущество в высоте и превратив высоту в скорость, Глинка сразил всех трех. Первый, вспыхнув и вертясь с крыла на крыло, стал быстро падать в море. Второй снижался планирующим спуском. Третий пытался оттянуть на свой участок. Впрочем, дальнейшая судьба их Глинку уже не интересовала. Он заметил появление четвертого «Юнкерса» и кинулся на него. Расстояние между ними быстро уменьшалось. Вот уже отчетливо видно металлическое поблескивание его левого крыла. Но что это?
Странно… Ведь это же не крыло! Это никелированная спинка металлической кровати, а вот это, слева — не облачко, а подушка соседа по койке.
«Где ж это я?» — удивленно подумал Глинка.
— Вы в госпитале, — ответил молодой женский голос.
Оказывается, Глинку нашли в бессознательном состоянии далеко от останков разбитого самолета. Лежал он целым и сравнительно невредимым на широких шелковых волнах своего парашюта. Что произошло с ним в воздухе, как он заметил аварию, каким образом выбросился из самолета, — ничего этого Глинка не помнит. Последнее его впечатление; атака на четвертого. И все. По-видимому, он был контужен еще в небе, потерял сознание и все дальнейшее проделал уже автоматически.
Вот это и называется талантом. Талант — не просто отчетливо выраженное дарование. Это дарование, помноженное на школу. Но и этого мало. Это школа, перестроившая всю психику человека в одну стремительную и всепоглощающую направленность. Такая направленность как бы наделяет сознанием самую мышцу, сухожилие, кость. У человека становятся умными руки, плечи, колени. Воля его удваивается, утраивается волею каждой клеточки его тела.
Никакое событие, даже сама смерть, не в силах убить в творческом человеке стремление к тому, чему он посвятил всю свою жизнь, всего себя до последнего дыхания.
Дмитрий Глинка посвятил себя битве с врагами советского народа. Когда спрашиваешь его, какие личные качества дали ему возможность сбить 21 фашистский самолет, он пожимает плечом, растерянно улыбается и говорит:
— Да, собственно, только одно… Я крепко усвоил нашу новую поговорку: «Хочешь жить — убей немца».
Эту фразу Глинка поизносит очень просто, без нажима, без тени патетики. Уничтожение врага стало для Глинки в полном смысле слова глубочайшей потребностью. Погибнет ли он в бою — это еще большой вопрос, но лишите его боя, и он задохнется.
Вот он стоит на аэродроме у элегантного своего истребителя. Эта маленькая машина хорошо знакома немцам. Глинка стоит у своей машины в ожидании сигнала: скоро он вылетит на задание во главе группы истребителей. В ближайшее время должны появиться бомбардировщики, которых ему поручено сопровождать.
Глинка стоит у машины в синем комбинезоне, с шлемом подмышкой. Ветер играет его золотистым чубом. Он ждет. У него еще пять минут. Мало? Но летчики говорят: целых пять минут.
Что же делает в это время Глинка? Он достает записную книжку, вынимает вкладыш и читает его, беззвучно шевеля губами. Слывя грозою в небе, Глинка очень лиричен на земле. Он любит музыку и поэзию. В записной его книжке хранится стихотворение Исаковского, вырезанное им из «Правды». Некоторые строфы подчеркнуты. Чувствуется, что эти строки задели в Глинке что-то очень большое, очень важное:
Прости, прощай. Что может дать рабыне
Чугунная немецкая земля?
Наверно на какой-нибудь осине
Уже готова для меня петля.
Прости, родной. Забудь про эти косы.
Они мертвы. Им больше не расти.
Забудь калину, на калине — росы.
Про все забудь. Но только отомсти!
И Глинка мстит.
Источник: pobeda.elar.ru
